10 гимнов во славу женщины... 1976 - 2011

Дорогие, лучезарные, самые чуткие на свете...
Примите несколько строк в знак благодарности Богу
и судьбе - за то, что вы у нас есть...

1976

Сверчковой темноты скрипичный свист
Страна без тротуаров и людей
Клин огоньков непуганых повис
Над патронташем вымерших путей

По лунным шпалам бродит чей-то конь
И мы по пояс в сумраке бредем
Где руки наши – там горит огонь
Где губы наши – там светло как днем

Обрывки проводов, ступени крыш
Сплетение немыслимых орбит

К плечу прижавшись – ты спокойно спишь
И мир, как лоб твой, светел и открыт

+

1978

Отклеился борт от причала,
Внизу закряхтела волна
Гитара в ответ забренчала
Под острым локтем пацана

Захлопала в спину рубашка,
Нагрелась от солнца скамья…
Наташка, моя ты, Наташка –
Забытая песня моя…

Отброшена в даль мостовая
Широкой полоской воды
И с красной соринкой трамвая
Пропала из виду и ты

И всё, что когда-то случалось,
Сбывалось и не сбылось
У стертого края причала
Окончилось, оборвалось…

Садится на волны протяжно
Белесого дыма змея…
Наташка, моя ты, Наташка –
Забытая песня моя…

+

1980

Я вновь - средь хлама найден
и спасен.
Так резко все в груди. Так пусто в венах.
И я не на коне,
а на коленях...

Я опоздал.
Прости меня, Ассоль…

Я столько дней
кривой дорогой шел
по верху пьяных волн
по низу нерва.

И тратил мимоходом
алый шелк -
на вист, а не на парусное небо.

Я засыпал под смех портовых шлюх.
И просыпался под пальбу мушкетов.
А ты ждала.
И ты хранила лето,
не веря – ни молве, ни сентябрю…

И мы навзрыд
сплетались в том кольце...
И порознь тонули в той пучине...
Но своему отвесному мужчине -
ты так и не сказала:
будь, как все...

Я знаю - на меня весь космос зол.
Меня заочно – вешают в Париже.

Я опоздал. Прости меня, Ассоль…
Но я пришел.
Прими меня.

Прими же…

+

1983

Возникла женщина из тьмы.
Из нетерпения и света.
Позволив нам сплестись и свиться.
И быть гнездом. И стать детьми.

Назвалась женщиной, сменив
толпу мою и запустенье.
И в доме вытрясла постели.
И в бухтах вызвала прилив.

И было терпко видеть мне,
мне – прозябающему всуе
Как лжет она и как рисует
И улыбается во сне.

Сто лун сбегало по стене.
И длился взмах ресниц веками.
И мы тускнели и сверкали.
В бесценке были – и в цене.

И в жизни ржавой, но живой,
средь радостей и средь отчаяний
мы вместе шли на эшафот…
И вместе – колыбель качали…

В хлеб добавляли хмель и тмин.
И поправляли фартук сползший…

Возникла женщина из тьмы.
И мир возник. Секундой позже.

+

1989

Подъезд прохладен, сер. Мы лифта
счастливо ждем. Дверь - свет жует…
Бандаж
матерчатой молитвой
поддерживает твой живот

А во дворе – тоскует Лимка,
компашка в домино гудит.
И от беременного ритма
никто мир не освободит.

И за тобою вслед дворняга
отмучается и родит.

Ну а пока – лифт мутно-желтый
осипший исполняет долг.
И бедра заперты ножонкой –
и ты не жнец и не ходок.

Этаж девятый к занавеске
ночными нитками пришит.
И город клетчатый и вязкий
огнями темными пушит.

Задвинут в шкаф кефирный сумрак.
И кухня капает в стакан.
И в акватории посудной
пиратски кружит таракан.

И домовой похож на Флинта;
очнется и – кряхтеть начнет.
И комаров звенящий литр
разлит по комнате ночной…

Ты за двоих
двойные сны
досматриваешь…

+

1990

Я не смогу привыкнуть к чуду:
Зажав «заколку» в кулачке –
Ты спишь единственно и чутко.
Не на плече.
А на свече.

Я сразу – Бальмонт и Пьеро –
пока ты дремлешь.
Пока ты дышишь.
Я, чуткая
у ног твоих - борзая…

Пока ты дремлешь…
густым шатеновым крылом
в долину сна сползая…

Мне ли не знать, как долг путь…
Как он отведан. Но неведом.
Мне ли не знать
как пахнет грудь твоя
теплом.
Но больше - светом…

+

1992

Ветер, зонтик тебе изувеча, помолился
за нас
и пропал.
Водосточно-случайная встреча,
босоножно-колесный роман.

Позабыв о помаде, ты куришь –
то смешной становясь, то скупой.
И таблички с названьями улиц
приколочены к ливню в упор.

Что в нас куплено?
Что еще свято…
В фарах капель маячит стена.
А любовь – продолженье асфальта.
А лицо – продолженье окна.

А в коленях – то лава, то наледь.
Как ты плавно меня поняла…
И промокший Всевышний не знает,
что бензина у нас по нулям.

И все планы – волкам на съеденье…
И полцарства – за старенький плед…

И одежда на заднем сиденье…
И галактика ломаных плеч…

+

2002

А я остановился
на Земле -
чтоб шум дождя карнизно-голубиный
подмножить
на дыхание любимой;
и ощутить. Как это все – взаймы…

Как твои губы
мне сквозь сон дерзят,
не умещаясь в поцелуй
короткий…
Как, матерясь, яичницы десант
бежит по скользкой трассе сковородки

и неба в сад
октябрьский кусо...
Текст превышает допустимый размер, нажмите сюда, чтобы просмотреть текст целиком