Фантасмагория

«Пишу, что мыслю, мыслю, что придется,
И потому мой стих так плавно льется.»

М. Ю. Лермонтов

ФАНТАСМАГОРИЯ

Галерея сия появилась
Постепенно, холст за холстом.
Кисть художника отразила
Мысль его в изложенье простом.

История эта полна удивленья.
И мало таких, кто поверит в нее.
Но мир в ней описанный дышит волненьем,
Которое радует или гнетет.

Она мне открылась, когда был я молод,
Когда еще был неиспорчен судьбой,
Когда я желал утолить знаний голод,
Когда вся природа была мне родной.

С тех пор стал я тверже, стал тяжелее.
Уже мне неведомо чувство родства
С природой великою, что нас жалеет,
Не допуская грехов озорства.

Я был неотъемлемой частью природы.
И чувствовал все, чем дышала она:
Блеск солнца, и ночь, измененье погоды,
И ветра порыв, шепот звезд у окна.

И осенью листьев увядших паденье,
Весною рост почек на кронах дерев,
И альбатроса над морем паренье,
И то, как рычит в саванне царь-лев.

Тревожный гудок и голос слоновий,
Что тем извещает, что где-то беда,
И поступь медведя, оленя шаг ровный,
И в сумерках волчьи иль рысьи глаза.

Все чувствовал я, все мне было знакомо.
Хотелось мне все, что волнует, объять.
Куда б не пошел, - везде я был дома.
И думал, что это никак не отнять.

Но нет, у судьбы ведь свое назначенье.
И к нашим мечтам равнодушна она.
Пора начинать, начинать изложенье
Истории дивной, что свыше дана.
КАРТИНА 1

В хвойном лесу, у светлой поляны,
Там, где поблизости тек ручеек,
Между двумя сосновыми пнями
Стоял муравейник – велик и высок.

И жил в нем народ – санитары лесные,
Что вечно в заботах по лесу шныряют.
В нем были трудяги все – твари простые,
Что короля своего почитают.

Король муравейника был уважаем,
Он был справедлив и любил свой народ
От центра его и до самого края.
И правил король не один уже год.

Семья короля была многолюдна:
Пять дочек-красавиц и пять сыновей.
И все жили мирно и жили уютно,
И делали дом свой светлей и теплей.

Порою бывало медведь косолапый
То ли один, то ли мать с малышом
Верхушку царства рушили лапой,
И лапу лизали с мурашками ртом.

Но это случалось не так уж и часто,
Поэтому жизнь в равновесье текла.
(Только лишь люди губят напрасно,
Тем самым неся себе более зла).

Но все началось неожиданно как-то,
Когда сын шестой родился в семье,
В семье короля, и все были рады,
Не зная о том, к какой кутерьме

Рожденье его приведет муравейник,
Который до этой поры мирно жил
День за днем, не дергая звенья
Цепи времен, и покой сторожил.

С рожденья он вел себя крайне тревожно:
То вдруг закричит ни с того, ни с сего,
Да так неуемно, что и невозможно
Заставить молчать было его.

То вдруг все молчит, будто все в бессознаньи,
Ни слова не скажет, как ни проси,
То говорит, но тоскливо, печально
На карнавале веселом в ночи.

Бывало похвалишь, а он недоволен.
Ругаешь его, - не обидеть никак.
Когда все здоровы, то он сразу болен.
Когда все больны, - он здоров, словно маг.

Ну в общем он был бунтовщик от природы.
В кого он такой? – королю не понять.
И он игнорировал с детства заботы
Царства всего, невзирая на мать.

А мать он любил и любил ненаглядно,
Но слушал советы ее в уха пол,
Тем боле других, и весьма безотрадно
Смотрел на отца, который был зол.

Отец говорил ему с самого детства,
По сотне раз в день повторяя одно:
«Мой сын, пора принимать уж наследство.
Кого после смерти сажать мне на трон?

Теперь я не молод, а только старею.
И все сыновья мои любят меня.
А ты? Ну скажи мне, чего ты имеешь,
Чего ты желаешь, что мечешься зря?

И что тебе в царстве моем не хватает,
Когда всего вдоволь у нашей семьи?
Ведь я же отец, - лишь добра я желаю
Всем детям своим. Ты безумство уйми!

Ты должен понять, что негоже так делать,
Как делаешь ты, словно на смех другим.
Все царство мое взбудоражил ты смело.
Зачем? – мне скажи. Зачем? – скажи им.

Твой брат, посмотри, он учит науки.
Другой уж давно обзавелся семьей.
А третий пошел на войну, хоть от скуки.
Четвертый – министром. А пятый – судьей.

И сестры твои нарожали мне внуков.
(По правде сказать, - как деваться от них)?
Устал, видно я, - уже падают руки.
Так что, мой сын, ты меня уж прости.

Пора бы, пора бы за ум тебе взяться.
В конце концов, сколько можно мечтать?
И все бестолково дни твои длятся.
Я, право, готовлюсь тебе трон отдать.»

А сын все молчал, насупившись странно.
И было его никому не понять.
Но как-то сказал неожиданно плавно.
И речь всю его я хочу передать.

«Отец мой, ты знаешь, себя я не знаю.
Но ваши заботы меня тяготят.
Отец мой, глядя на вас, я страдаю.
Быть может, за то меня боги простят.

Я мучаюсь, папа, и мучаюсь страшно.
Мне трон твой принять неохота совсем.
Я знаю насколько тебе это важно,
Но я недоволен собою и всем.

Ты мне говоришь, - я веду бестолково
Жизнь свою, - ты, мне кажется, прав.
Но кто же, но кто ж объяснит мне толково:
В кого, почему у меня такой нрав?!

Ты знаешь, - я ночью смотрю на созвездья,
В то время, когда о...
Текст превышает допустимый размер, нажмите сюда, чтобы просмотреть текст целиком