Влюбленный дьявол

Мне было двадцать пять лет. Я был капитаном гвардии короля
неаполитанского; жили мы в своей компании по-холостяцки: увлекались
женщинами, игрой, насколько позволял кошелек, когда же не представлялось ничего лучшего, вели философские беседы.
Однажды вечером, когда мы сидели за небольшой бутылкой кипрского и горстью сухих каштанов и успели исчерпать все возможные темы, разговор коснулся каббалы и каббалистов. Один из нас утверждал, что это серьезная наука и что выводы ее вполне достоверны; четверо других - самых молодых - настаивали на том, что это сплошная нелепость, источник всякого рода
плутней, годных лишь на то, чтобы обманывать легковерных и забавлять
детвору.
Самый старший среди нас, фламандец родом, хладнокровно курил свою
трубку, не произнося ни слова. Его равнодушный, рассеянный вид среди
нестройного гула спорящих голосов бросился мне в глаза и отвлек от беседы,
слишком беспорядочной, чтобы она могла представить для меня интерес.
Мы находились в комнате курильщика. Наступила ночь, гости разошлись, и
мы остались вдвоем - он да я.
Он продолжал невозмутимо курить свою трубку, я сидел молча,
облокотившись на стол. Наконец, он прервал молчание.
- Молодой человек, - обратился он ко мне, - вы слышали, как они тут
шумели. Почему вы не приняли участия в споре?
- Я предпочитаю молчать, нежели соглашаться или не соглашаться с тем,
чего не знаю; а ведь мне даже неизвестно, что значит слово "каббала".
- Оно имеет несколько значений, - заметил он, - но сейчас речь идет не
о них, а о сути дела. Верите ли вы в существование науки, способной
превращать металлы и подчинять духов нашей воле?
- Я ничего не знаю о духах, даже о своем собственном, кроме того, что
верю в его существование. Что до металлов, то я знаю, сколько стоит золотой
в игре, в трактире, в прочих местах, но не могу с уверенностью сказать
ничего относительно природы тех и других, об изменениях и воздействиях,
которым они могут быть подвержены...
- Мой юный друг, мне нравится ваша неискушенность, она стоит больше,
чем умствования остальных; по крайней мере, вы не впадаете в заблуждение, и
если даже не обладаете знаниями, то во всяком случае способны их приобрести.
Ваш характер, ваша искренность и прямота мне нравятся. Мне известно кое-что
сверх того, что знают прочие люди. Поклянитесь честью строго хранить тайну,
обещайте вести себя благоразумно - и я возьму вас в ученики.
- Ваше предложение, дорогой Соберано, очень меня радует. Любопытство -
моя главная страсть. Признаюсь, я никогда не питал особого интереса к нашим
обычным наукам; они всегда казались мне слишком ограниченными, я
предчувствовал, что существует некая высшая сфера, куда я надеюсь проникнуть
с вашей помощью. Но где ключ к той науке, о которой вы говорите? Судя по
словам наших товарищей, сами духи являются нашими наставниками; можно ли
вступить с ними в сношения?
- Вы сами ответили на свой вопрос, Альвар. Самостоятельно мы не можем
научиться ничему. Что же касается сношения с миром духов, то я готов
представить вам бесспорное доказательство.
Сказав это, он докурил свою трубку, три раза постучал ею об стол, чтобы
вытряхнуть со дна остатки пепла, положил ее на стол подле меня и произнес
громким голосом: "Кальдерой, возьми мою трубку, зажги ее и принеси мне".
Не успел он вымолвить эти слова, как трубка исчезла и вернулась вновь
уже зажженной, прежде чем я мог отдать себе отчет, как эта произошло, или
спросить, кто такой этот таинственный Кальдерой, к которому было обращено
приказание. Мой собеседник возобновил свое прежнее занятие и некоторое время
продолжал курить, наслаждаясь не столько табаком, сколько моим изумленным
видом. Затем он встал со словами: "Завтра я на дежурстве, мне нужно
отдохнуть. Ложитесь и вы; будьте благоразумны, и мы с вами еще увидимся".
Я ушел, снедаемый любопытством, сгорая от нетерпения поскорее узнать
все то новое, что посулил мне Соберано. Мы встретились на другое утро,
виделись и в последующие дни; я был всецело поглощен одной страстью и
следовал за ним, как тень. Я засыпал его вопросами; он либо уклонялся от
ответа, либо отвечал загадочно, как оракул. Наконец я спросил его напрямик,
какой религии придерживаются его единомышленники. "Естественной религии",
- гласил его ответ. Он посвятил меня в некоторые подробности; его
взгляды отвечали скорее моим наклонностям, нежели убеждениям, но желая
добиться своего, я старался не противоречить.
- Вы повелеваете духами, - говорил я ему, - я хочу, как и вы, вступить
с ними в сношения, я хочу этого, хочу!
- Вы чересчур торопитесь, друг мой, вы еще не прошли искуса, не
выполнили ни одного из условий, которые позволяют нам без ...
Текст превышает допустимый размер, нажмите сюда, чтобы просмотреть текст целиком