АРГО

Еще есть время.
Солнце, не достигло своего апогея, но уже сгущается рассвет. Становясь, насыщенней. Как крупицы порошка из лотоса растворяются в воде, превращая ее в молоко.
Нос горбинкой. Профиль греческого воина. Аргонавт.
Он идет вдоль карликовых гранатовых деревьев, отсчитывая шаги, вдоль и поперек... Будто расчерчивает гигантскую клетку.
Все для того, чтобы завтра вновь найти затерявшийся меж кисловатых плодов сладкий белый гранат с зернами цвета яблоневых лепестков.
Сегодня, как и много дней назад он идет к речке. Снова к своей удивительной находке. Срывая светлые тонкокожие плоды, разламывая надвое, вгрызается в сочную мякоть. Он ест их с косточками, наполняя рот сладким соком, липкими струями, стекающими по руке.
Он как художник, отыскивает реликтовые цвета фруктового изобилия: раздутую, под плотной кожицей, желтую, лунную черешню, тутовые ягоды с вытянутыми носами, сводные братья малины, красные яблоки перистой раскраски…
Я внимательно слушаю его рассказ. Мысленно я уже там. Брожу по заброшенному саду, там, где краски сошли с ума.
И мне так хочется видеть, как он разламывает надвое толстую шкурку, протягивая мне половину плода. Попробовать тот сладкий гранат, сладкими струями, стекающими по его подбородку…
- Ты соскучился по мне? – я трусь щекой о его колючий подбородок.
- Зачем? – улыбается он, склоняясь ко мне.
- Не «зачем», а «почему»? – поправляю я.
- «Зачем»!…Сейчас укушу твой круглый нос, - он грозно клацает зубами.
- Не укусишь…, - я изворачиваюсь от его коротких поцелуев.
Он хохочет. Его смех, как азбука Морзе. Три точки. Каждый такт укладывается в свою ячейку. Рассыпается на округлые звуки.
- Ты смеешься многоточием…
- Почему? – недоумевает он.
- Не «почему», а «зачем», - улыбаюсь я.
Он хватает меня в охапку. Сначала целует в «круглый» нос, губы, виски…
…На часах, - три. Завтра подъем в восемь.
- Пора спать, - безапелляционно заявляет он, опоясывая меня тяжелыми руками
Я подчиняюсь, пытаясь вырваться из объятий. Его мускулы напрягаются – только так, «на ребрах»: максимум на спине. Отвернуться – табу.
Мне хочется вертеться, но я в замкнутом пространстве его рук
Он засыпает мгновенно. Только руки бодрствуют. Я – его. Даже, когда виночерпий сна опаивает его хмельной дремой. По телу пробегает судорога.
Просыпаясь, он целует меня и снова засыпает. Я улыбаюсь спросонья… и не могу глубоко войти в сердцевину сновиденья. Параллельно брожу в двух реальностях: вижу сон и одновременно, прислушиваюсь к нежности его ладони.
Под утро мы засыпаем по-настоящему. Чтобы ненадолго прыгнуть в перину из лунного света.
Каждый – в свой детский сон. В безмятежность. В то время, когда мы были самодостаточны. И не надо было искать гранаты с зернами цвета яблоневых лепестков….Эти удивительные находки были на каждом шагу…