Журфак-8-7. Саша Газазян

Поэма шестая. Саша Газазян...

Войны кровавой год второй,
Алкает враг богатств Кавказа...
Тбилиси, город над Курой!
Да сохранит Господь от сглаза

Великолепный теплый град,
В котором я уже родился...
Седой Акоп, отец мой, рад:
В солидном возрасте женился –

На полтора десятка лет
Его, недавнего гуляки
Мать, Назмик, младше... И отец
Из города Ахалкалаки

И мать... Гулякою назвал
Отца я вовсе не по праву...
В работе папа стартовал
В одиннадцать... Детей ораву

Дед Мартирос кормить не мог...
Сапожнику, как Ванька Жуков,
Акоп был отдан, но в сапог
Не скоро гвоздь забил. Наука

Мастерового началась
С того, что относил штиблеты
Заказчикам... Над парнем власть
Сапожника безмерна. Эти

Законы цеха соблюдать
Неукоснительно обязан
Мальчишка... Можно порыдать
В подушку ночью... Только связан

Он строгой волею отца.
Отдал в сапожную науку,
Что означало: жизнь мальца
В хозяйскую вложил он руку –

И значит, надобно терпеть...
Носил вымачивать на речку
Подошвенную кожу... Греть
Ручонки не дано о печку –

Все в цывках... Горек скудный хлеб,
Зато суровая закалка
Выковывала личность... Мне б
Не смочь такое... Сильно жалко

Мальчишку зябкого, отца...
В четырнадцать годков трудиться
И мама начала... С лица
Совсем девчонка, но свершиться

Беде случилось: умерла
Семейства мать – и ей, как старшей,
Пришлось... Она швеей пошла...
Мне представлялась жуткой, страшной

Моих родителей судьба:
Всегда на грани выживанья
Неумолимая борьба
Лишала их учебы. Знанья

Лишь те, что им насущный хлеб
Давали, добывались в схватке
С нуждой... Я повторю, что мне б
Такие не снести порядки...

В Ахалкалаки жил тогда
Мой дед Саркис... Над скромным градом
То ярче, то тусклей звезда...
Судьбу его окинешь взглядом --

И видишь: были времена
Удачные: звезда сияла...
Лет девятьсот назад она
Всего сиятельней пылала –

Тогда и зародился град.
Приток Куры река Парвана
Поила – расцветал как сад
Весной кавказской... Но тирана-

Соседа город раздражал –
И он разграблен и разрушен.
Два века горько простоял
В руинах – жизни дух потушен

В Ахалхалаки... Но потом
Жизнь в тихий город возвратилась...
У деда под горою дом
Из камня. В нем семья ютилась

Немаленькая – и меня
Порою привозили к деду...
Его сухая пятерня
Меня поглаживала... Еду

К нему за мудростью. Хранил
Мой дед Саркис язык армянский,
В шкафу – черкеску... Не забыл
Об Айястане. Ереванский

Знал каждый камень – И Севан --
Армянское святое море
И Арарат – весь Айастан...
И сагу о народном горе --

Нечеловеческой резне,
Еще армянскую легенду
Втолковывал упорно мне,
Чтоб в мозг, вернее, чем на ленту,

Ту правду с притчей записать:
Бог сотворил однажды Землю
В каменьях всю... Решил собрать –
(Рассказывает дед, я внемлю) –

Все камни в кучу...
-- Кто здесь жить, --
Спросил Всевышний, -- согласится? –
Молчат народы...
-- Так и быть! –
Решил армянский поселиться

На тех каменьях. До сих пор
Раскаивается – гордится
Той жизнью между диких гор...
Христовой верой озариться

Пришлось армянам так давно,
Как никому во всей Европе...
В пещере сыро и темно.
Там заточен Григорий, чтобы

Свет веры вместе с ним угас...
Язычник Трдат-царь монаха
Велел сгноить. Но как-то раз
Вдруг из языческого праха

Воскресла царская душа.
Пришло к тирану озаренье:
Христова вера хороша –
Как будто спало ослепленье –

И Трдат окрестил народ...
В многоязычье толерантном
Я счастливо хоть бедно рос...
А вскоре стал и старшим братом,

Когда родился Михаил.
Мне три, а он качался в люльке.
Забавно чмокал и гулил,
Тянулся, чтоб достать висюльки...

Меня послали в детский сад...
Однажды шлепнулась со стула
Вдруг воспитательица... Рад
Был каждый – смехом захлестнуло

Всю группу... Снова об отце:
Спокойный, скромный, седовласый,
Всегда в трудах, а на лице
Улыбка... Хитрость, выкрутасы

В общеньи папа не любил,
Друзьям последнюю рубаху
Готов отдать... Надежным был,
Пошел бы за друзей на плаху –

И потому он был любим
В Тбилиси многими... Считались
И важные персоны с ним –
Советовались и общались...

Мы на Плехановской живем,
Солидной улице центральной.
Архитектурно каждый дом
Красив, отделан уникально.

Кинотеатров пять на ней,
Здесь киностудия, «Динамо»...
Футбол тех незабвенных дней:
Пайчадзе в наступленье! Гамма

Эмоций льется через край,
Весь город страстью заливая:
--Давай, Борис! Вперед! Играй!... –
Кричат болельщики, взывая

К нему, великому... И вздох
Над улицей сменялся криком...
Не раз болельщиков в восторг
Ввергал Борис... О нем. Великом,

Тбилиси вряд ли позабыть
Хоть через сто веков сумеет
Героев пламенно любить,
От коих ретивое млеет,

Умеет наш футбольный град...
Замечу: вечным конкурентом
Был для «Динамо» «Арарат».
В непримиримом, (хоть корректном)

Противоборстве – два столпа
Футбола с южной жаркой страстью
Рубились – и неслась толпа
По нашей улице – и счастью

Победы не было границ...
И я ...
Текст превышает допустимый размер, нажмите сюда, чтобы просмотреть текст целиком