На Бруклинском пароме. Из Уолта Уитмена (5-8)

5

Какой пролег рубеж меж будущим и мной?
И кто набрал очков, кто отличился больше?
Промчались сотни лет, но памяти земной
Не важно, кто был раньше, кто был позже.

Не состыкуешь наше с вами бытие.
Но я ведь тоже жил на Бруклинских высотах.
Бродил по авеню манхеттенским в рванье,
Искал ответы, и тонул в заботах.

Вопросы жгли меня, когда я шел в толпе,
Когда по вечерам переправлялся к дому,
Когда бросало в сон меня на канапе,
Вопросы пробивались даже в дрему.

Внезапно бил ответ, как айсберг -- в хрупкий борт,
Я обретал себя в своем же бренном теле,
Что добавляло мне терзаний и забот –
Мы в личность вырастаем на пределе…

6

О чем бишь это я? Провалы в голове...
О вас и о себе – чего-то недомыслил,
Как если бы я был маленько подшофе
И мысли недопонятыми скисли...

Казалось прежде мне, что ладное творю,
А ныне сам себя во зле подозреваю.
И будто сам с собою о себе темню
И на себя придирчиво взираю.

Ведь может быть, что я нелепость изрекал
Уверенность была, что мудрость изрекаю,
Возможно, полный бред я столбиком писал,
А все пишу и все не умолкаю...

В ловушку самоедства иногда и вам
В час безысходных дум соскальзывать случалось.
И я вязал себя в те мысли – и к узлам
Тех мыслей суть души моей смещалась.

Я все пересмотрю, все переоценю,
Противоречья давних замыслов отмечу...
За давние грехи сам строго обвиню,
И приговор исполню, и отвечу.

Трепался без нужды, я лгал и воровал,
Мошенничал порой в преступном упованье
На радостный итог... Напрасно уповал.
Не вознаграждены мои метанья.

Я жадничал, хитрил, трусливо нападал
Подобно кабану, шакалу и гадюке...
Похабное словцо безумно извергал,
Не колебался, в ход пуская руки...

Нелепо развезло судьбы моей шоссе,
Сумею ль вообще когда-нибуть отмыться?
И нет прощенья в том, что был таким как все –
Теперь в самокопаньях мне томиться...

Я был по кличке зван – смеялись друганы,
Меня из подворотни громко окликая...
Мы шлялись вдоль домов -- поддергивал штаны
Прохожий, нас кругами обегая...

Дружки... Я ощущал их руки на плечах,
На лавке, привалясь к моим бокам, сидели...
О безмятежных днях, безудержных ночах
Злесь умолчу, не стоит в самом деле...

Я жил как все вокруг: над кем попало ржал,
Жевал свой чуингам и бегал на танцульки –
И на ночной паром распаренный бежал,
С бандитом разминался в переулке...

Не переделать жизнь, напрасно не неволь,
Кто вышел на тропу, пойдет по ней до гроба...
У кождого своя в театре жизни роль,
Сыграть ее талантливо попробуй...

7

Я приближаюсь к вам – меня несет паром,
Какие обо мне вас настигают мысли?
Я думаю о вас все больше с каждым днем,
Я все о вас заранее исчислил.

Я размышлял о вас задолго до того,
Как вы явились в мир по воле провиденья,
Не может предсказать никто и ничего
О сущности исходной вдохновенья.

Кто мог бы предсказать, что озаряло дом
Невидимым лучом и проникало в череп?
С чем в будущее мы безудержно идем?
Неведомо, но по сердцу тот жереб...

8

Ах, что могло б дарить величественней вид,
Чем в ожерелье мачт пленительный Манхеттен?
Приливную волну вечерний бриз рябит,
С парома вид – игрушечен, макетен...

И чайки над водою мечатся, кричат:
Им страшно, что утонет солнце на закате.
Шаланды запоздало к пристани летят
И облака – подушками на вате...

Какие божества могли бы превзойти
Те чудеса, что мне милы до упоенья?
Как ими восхищаюсь я – с ума сойти,
Душа моя полна благоговенья.

Окликнут из толпы родные голоса –
Протянутся меж нами нити неразрывно.
Те связочки прочней, чем толстые троса,
Те голоса ко мне звенят зазывно.

Глядят в мое лицо подруги и друзья,
Какие силы нас друг к другу подвигают?
Перетекает в вас незримо мысль моя,
Друг к другу наши души приникают.

Нам кажется дано друг друга понимать,
А может это лишь иллюзия, обманка?
Что обещаю вам, способны ли принять?...
Сбивает взгляды сильная болтанка...

Смогу ли я урок существенный извлечь,
Сумею ли добыть ту мудрость, что дается
Судьбой моей душе из неслучайных встреч?
Какая память в сердце остается?