(наверлибры)

...Мы собираемся каждый вечер
в пустой квартире
садимся вдоль стен
и читаем друг другу стихи

мы могли бы просто пить пиво
или грызть семечки перед телевизором
в конце концов мы могли бы
устроить субботник или революцию
или просто заняться сексом

зачем мы снимаем эту квартиру
где каждый вечер снимаем на пленку
как каждый из нас снимает кожу
со своей души перед другими
такими же самоосвежеванными

если б мы не сидели вдоль разных стен
это был бы один большой клубок
обнаженных нервов

все люди как люди
им есть что друг другу сказать
о политике
о расценках ЖКХ
о кинозвездах
о чужих кошельках и постелях
о любви
и только мы, бессемейные уроды
каждый вечер в пустой квартире
словно играя в пинг-понг
читаем друг другу стихи...

...Долго находясь взаперти
смешиваешь дни недели
в один пресный лонг-дринк
и держишься за соломинку
устаканивая мелкие бури

даже если добавить лунный лимон
и писать стихи под футбольное обозрение
одна-нога-здесь-другая-там
все равно в танго лица остаются каменными
и смотрят в сторону
ухом заглатывая ритм
изламывая судорожные тела

не спи, ну не спи
ты же так часто бываешь снаружи
открой глаза
я тоже хочу это видеть
вдруг там все не так
вдруг окно - не зеркало
и выйдя в него
я не упаду снова в тот страшный мир
шахматных королев
и кроликов с отрезанными ушами...

...Ты спала тогда еще рядом
всеми углами вонзаясь в ночь
упираясь цепью своей спины
в меня
ты мерзла и
Боже, как мне было жарко
и медь, рассыпанная по одеялу
звенела в моих ушах
плавилась перед глазами

оставалось лишь затаив дыхание
не двигаться
превращать руку в пуховый плащ
ждать, пока ты сомлеешь
в животном тепле и уснешь

тогда зверь на моей подушке
воспаленно клеймил темноту
пока комната шла по орбите
и сонно нашептывал тебе виденья
проваливаясь в красную мглу
чтобы утром найти твою бледность
до первого луча солнца...

...Я отправляю письма
с разных адресов
ни один из которых
не является моим домом
я подписываюсь разными именами
и мой почерк меняется
в зависимости от погоды
меня нельзя узнать по походке
и никто не может точно назвать
цвет моих глаз

я не ношу париков/каблуков/грима
я просто непоправима
как врачебная ошибка
как письмо без обратного адреса
не нашедшее адресата
и я неизбежна
как утреннее похмелье
после бурной ночи в почтовом вагоне
среди тысяч бумажных трупов
едущих в твой крематорий...

...Встретив меня на улице
перейди на другую сторону
прислонись к стене
и зажмурься

я пройду мимо
слепая и белая, как туман
вытянув хищные руки памяти
перед собой

когда взгляд направлен вовнутрь
и время перетекает из настоящего
в прошлое
которое становится будущим
и наоборот -
когда забываешь имя
еще до произнесения -
когда тень впивается в отражение
и эхо стальным веером
взламывает грудную клетку -

каждый шаг предугадан
предопределен падением
каждый вдох грозит немотой
всеведения
и случайные встречи
невозможны...

...Давай уедем? Я увезу тебя
нет, лучше ты меня увези
туда, куда мы всегда хотели вернуться
и не могли

помнишь, как странно смотрел билетер
и как раздражающе долго
возился с нашими чемоданами
человек в темно-синей униформе
а поезд словно пустил корни
на том злосчастном перроне
где сотни людей толкались, кричали и ссорились
торопясь туда же, куда и мы

никто из тех попутчиков
не доехал до нашей конечной
каждый сошел на собственной станции
свято веря, что это еще не конец
пути

нас с тобой тогда тоже ждали
автобусы и такси
лифты и лестницы
и двери, двери, двери
ключи от которых
мы забыли на станции отправления...

...Когда небо было выше
и трава была лесом
(особенно если лечь на землю
и смотреть на мир
с точки зрения гусеницы)
все было таким новым
загадочным и манящим
и каждый день мы были Колумбами
Галилеями и Ньютонами

а потом слово секс перестало быть запретным
и смешным
и все стало понятым
простым до неузнаваемости
объяснимым одним этим скучным словом
(секс стал панацеей
от всех болезней Эдема
и если бы доктор Зигмунд не умер
его следовало бы убить)

но небо все ниже склоняется над нами
все клонит нас вниз, как траву
сколько бы мы ни изображали из себя
Колумбов, Галилеев, Ньютонов
и однажды
мы снова постигнем небесную высоту
когда ляжем на землю
и будем смотреть на мир
с точки зрения гусеницы...

...Ну разве не жаль
что мы начинаем петь
лишь когда уже нечего пить?

вот когда мы в последний раз
слышали искреннюю песню
просто так
от хорошей погоды
или - тем более - за работой?
когда мы вслушивались
в пронзительно-близкий мотив
когда слово, соловьиное слово
застигало на вдохе
врасплох, взахлеб
так, чтоб ладонями по коленям
и - по кругу, закрыв глаза и раскинув руки
заломив их за буйную голову
так, чтобы эх! и слезы
счастья ли, боли - мучительного блаженства
полетевшей на волю души?
когда мы в упоении песней
вдруг слышали эхом - собственный голос?
когда это было, когда?

н...
Текст превышает допустимый размер, нажмите сюда, чтобы просмотреть текст целиком