(стервоточина) - часть третья "Навсегда"

…Навсегда
угроблена уютная утроба

помолчим, поскучаем у гроба
и пойдем
каждый своим путем

ты – в поиске новых планет/золотых монет
пеной морской уплывешь, облаком улетишь
а меня ожидает дорожная пыль да тишь –
поезда/города/года…

…Ты меняешься, тебя меняют
порой, на кого-то еще

доспехом скованное плечо
не признает бесконечных битв
требует перемирий
капитулирует перед ржавчиной

боевая подруга
став женой
остается в тылу постели

что же ты, ведь мы обе тогда хотели
чтобы мир оказался шире
а теперь посреди молитв
вздрагиваем свечой
от сквозного испуга

и олово наше тает, тает…

…Больно? Это режутся зубки
житейской мудрости

вот и тянет костями трясти
наряжаться в ветошки
баюкать тоску по тяжести за спиной

и нет в этом небе луны
вой – не вой
а значит
глодать тебе собственные портреты
в бесконечных витринах/стаканах/лужах

щеку шарфиком затяни потуже
и качайся в бесслезном плаче
по стрекозиному лету
кутайся в одеяло
ящеркой хвост расти

ты же знала
что значит свет для мошки:
хоть с какой стороны подлети –
будешь дуть на дымящиеся обрубки…

…Бледная как поганка
как репейник колючая
а желающих яблок по осени
пересчитать по пальцам

удобнее волочиться страдальцем
выворачивать локти
пальцы себе выкручивать
требовать, чтоб подули
слизали брусничный бисер –
котенка выгнали
под ливнем бросили
и отовсюду «брысь!» ему

но ведь моими иглами
ты шьешь себе платье
(правда, шикарная бахрома?)
эти кисточки напоминают о рыси
в которую нужно вырасти
(не высока ли планка?)

косноязычна/крива/хрома
я боюсь сквозняков и сырости
и сижу на расшатанном стуле
полирую кривые когти
жду несчастного случая

а под моей кроватью
серая мышь прячет нос в тени
как живая приманка…

(кофе и сигареты)
…Сделай милость
заходи ко мне как-нибудь
на чашку/рюмку чего угодно
чтобы говорить обо всем

раньше мы не скучали вдвоем
и годы вынужденного молчания
возможно, сменили декорации
но вряд ли – пьесу

поэтому говорить мы будем
решительно обо всем на свете
преимущественно, о тебе:
о том
как ты не покорилась судьбе
а наоборот
покоряешь ее и полярные нации
и списки твоих побед
составят увесистый стихотворный том
как ты уже оскорбляешься жалостью
и возмущаешься принадлежностью
чему/кому бы то ни было

я же буду в немой прострации
следить за твоим пионовым ртом
изучать оставленный на бокале след
мотать на ус, что, мол, черное меня старит
и вставлять трехкопеечное «про погоду»
интересуясь, в какой карете
пожаловала в мой бардак принцесса
(что ближе к полуночи интересней вдвойне)
и с отчаянной жадностью
маниакально-прилежно
конспектировать новые мировые знания –

из твоей игры я давно добровольно выбыла
но во мне
ничего
не
изменилось…

(конец сказки)
…Но ты другая теперь, другая
неожившая моя Галатея
каменеющая в плече
каблуками чеканя тела

ты в хрустальном гробу спала
а семеро чужеродных братьев
уже чуяли Елисея
поджидая его исконно
в заповедной своей глуши

ну а ты вдалеке от дома
упивалась лестью зеркал
посреди златотканых платьев
превращавших тебя в икону

обращая воинов в мирных гномов
ты не чувствовала, дорогая
необходимости в душевном враче
ведь у статуи нет души

и питая мою истому
наш очаг на холсте молчал
про мятежного Прометея –
Папа Карло еще не знал
о золотом ключе
Буратино себе стругая…

(безлюбовница)
...Вот и выучилась быть сукой
бито-ученой
тоской холеной

растопырилась октябрьским кленом
размалеванным манекеном
в ярких тряпках пряча
пустоту пластмассы

те счастливцы, что тебя встречают
говорят, поумнела, стала жить иначе
куешь железо не отходя от кассы
и гордишься собой, хваленой –
у тебя даже мачо плачут
и ученость тебе порукой

где ж угнаться там, вдалеке, нам
за такой тобой – со словесным лассо
на своей донкихотской кляче

жаль, не всех очищает
щелочью да разлукой…

(сапфически)
…Полуписьма твои читаю, недомысли твои ворую
словно слово сломя листаю
сухолистье былых фантазий

Европы твои не вынесли моих Азий
и на бычьей спине
за моря отплыли
(дальше – ария Минотавра)

если мыслить правильно, рассуждать логически
этот шрам – пасифаино тавро

а ты льешь себя синей сталью
и твердеешь мечтой о силе
о монисте лавра
и любовь давно псевдо и мода квази –
амазонка верхом на троянском коне
в золоченой сбруе под черной вуалью

и сама себе о такой тебе
безупречно мифологически
бесконечно вру я…