ВЕДЬМИНЫ СКАЗКИ (VIII-XIII)

VIII.

По карусели – кувырком,
в полет: туда-обратно,
своим достоинством – хвостом --
выруливая ладно,
распашет елку под «начес»
(жонглерка и тарелки!);
и -- тишина, и «стойкой» – пес,
натасканный на белку...

IX.

Вот-вот остывшая земля
отдастся покрывалу,
поляны девственно горят
брусникой-зазывалой,
простужен предуборный лес –
сморкается груздЯми,
и расшалился в осень Бес
кедровником с гостями!..

X.

Пьяный бор сосновый размирАжил,
солнцу преграждая в недра путь,
то взлетая ввысь, а то в овражек
так нырнет, что просто ломит грудь,
то ложбинкой вытянется нежной,
то поляной взгляд приворожИт,
то предстанет мастерской небрежной;
дышишь, как пируешь: пьян и сыт...

XI.

По шагам, как по картам гадаю,
на периоды мир расчленив:
десять скрипов -- к гортани сарая
намороженный снег проронил;
вдвое больше – до края планеты,
в первый ствол самого кедрачА...
Это – звуки зимы, а по лету --
метрономная боль палача...

XII.

Это -- Сопка Любви, на тотемы
наносили шаманы племен
недоказанные теоремы
вечной темы со списком имен;
плачет скальник здесь по влюбленным,
источая из ран мумиЕ;
по легендам -- с отвесного склона
уходили они в небытье...

XIII.

Надену крылья – станет легче петь,
о берегах родных и так же – дальних,
где голубая семихвостка-плеть
раскинулась Царевной-Несмеяной;
уткнувшись в грудь утесов, присмирев,
несет себя в гаремы Океана,
чтоб Леной впасть... Из миллионов дев,
она с ТАКИМ отпущена приданым!..