С ТОБОЙ И БЕЗ ТЕБЯ (венок сонетов, 1 - 7)

1.
Я говорил тебе, любимая моя,
как стало мне совсем невыносимо
скрывать, что знаю я другое имя,
чтоб не разрушить данность бытия?

А грозы, помнишь... Говорил ли я...
не свойственны здесь. И не тонко-синим,
а блеклым небо экономит силы,
и тундры так загадочна земля!..

Как хочется не верить в этот снег,
в настойчивость неправильных реалий,
отторгнуть их мне хватит сил? Едва ли...

Так чем остановить вот этот бег,
где я -- машина, а не человек?!.
Не повторюсь: слова материальны.

2.
Не повторюсь,– слова материальны:
боюсь нарушить целостность миров,
где мы так счастливы с тобою без оков
и так близки невероятным знаньем!

Оно – в созвучьи ритмов и дыханья,
в посланиях дождей и облаков,
в проникновеньи и перенесеньи снов
сиреневого ложа в Север Крайний!

Не убежать, когда сплетает голос
в эфирные потоки расстоянье,
и эхо телефонное – реально...

И... говорить... Чтоб ждать потом бессонниц,
сливая их с твоими в невесомость...
Пусть это будет только нашей тайной!

3.
Пусть это будет только нашей тайной,
пускай твердят, что мистика кругом,
тогда я эту даму звал бы в дом
не нищею, а гостьей не случайной!

Пусть осень, в одиночку опадая,
все зеркала остудит ветерком,
перенесу я встречу на потом:
багрянцы без меня пересчитают!

Но... эта музыка... Переполняя, душит,
от скрипок до валторн, в поток маня,
как гонит ветер реки на моря...

Пронзает мозг, закладывает уши
мелодия сердец... Но слушай, слушай:
что нам готовит призрак октября?..

4.
Что нам готовит призрак октября?
Не склонен я любить красотку-осень,
она – коварна: погуляет-бросит,
без парусов и силы, значит, -- зря.

А октябри подымут якоря:
по лету пробегутся грусти косы
колючим башмачком на ногу босу...
И полосы мне взлетные горят!

В камине не сожги случайно письма,
не совершай губительный обряд,
построчечно ведя за рядом ряд!

Я ведь хранил и так лелеял мысли:
в них крылья из небесных сшиты высей,
на строки переплавлены моря!

5.
На строки переплавлены моря:
нет ни в одной и знака тишины,
обмана, лжи, непризнанной вины...
Там ты и я, – судьбе благодаря!

Как призванный на плаху: нет и дня,
очерченного чем-либо иным,
чем именем и голосом твоим...
Я потерялся... Больше нет меня!..

Есть только мы! Я это знаю точно!
И верю: сердце льдинку ощущает
в той части, где душа живет слепая.

Прозрели обе: навсегда и прочно
и греются, теплом питаясь сочным,
в ладонях солнца с перелетной стаей!

6.
В ладонях солнца с перелетной стаей
отправятся невинные мечты,
потАктово касаясь высоты,
в арпеджио мажоров прорастая!

И все-таки тревожно: лето тает,
порадужным аккордом чистоты
сжигает Север теплые мосты;
хромая, день на убыль припадает.

А гостья близко, словно счет ведет
снежинками ее семья большая,
вот и щедрИт холодным урожаем.

Это она рождает всюду лед.
Переиграем все -- наоборот:
промчится время, а печаль растает!

7.
Промчится время, а печаль растает,
и призраком скользящим мимолеты
мне принесут означенность работы:
я буду в песни их вплетать, родная.

Чтобы шкатулку звуков открывая,
в закатном вальсе полуоборотов,
по нежным, восходящим, робким нотам
мы добирались до границы рая...

Оттуда: по дорогам или клИнам,
под метрономы пульса говоря,
мелодии промчатся по морям!

А на корме у нашей бригантины:
инициАлы слИтные рубинов
в капели несезонной декабря!

.