О любви и наградах в поэзии - еще раз (часть 2)

Часть 2.

Я за всю мою жизнь был лично знаком всего с одним профессиональным поэтом. И заочно тоже только с одним – с тем же, с каким лично. Помнится, в чудесный сентябрьский день мы пили с ним пиво на фоне Всероссийской книжной ярмарки. Разговор у нас вился вокруг очень серьезных тем, как бабочка вокруг свечи. Он жаловался на головную боль и сухость в горле после похмелья, я отвечал ему в том духе, что лучше пива с сосисками ничего не придумаешь. Он рассказал мне, как его супруга въехала на «Вольво» в дорожное ограждение, я возразил, что дамам за рулем делать нечего. И так далее. О литературе ни слова. Он мне подарил свою книгу с автографом, я ему свою, тоже с автографом. О литературе опять ни слова. О рецензиях вообще ничего.
Думаете, это мне попался такой профессиональный поэт? Ничуть не бывало. Вот актер В. Смехов в телепередаче вспоминал, как с ним захотел увидеться Булат Окуджава. Вениамин Смехов, по его словам, волновался – о чем говорить с живым классиком? Но В. Высоцкий его успокоил: живой классик будет говорить исключительно о том же, о чем недавно говорил с ним, с Владимиром Высоцким - о колготках, которые привез жене из Германии. Так оно и вышло. Апофеоз же имел место еще раньше, лет за сто – узнав, что туда-то и туда-то приезжает великий Державин, один восторженный юноша решил встретить того в прихожей и поцеловать ему руку. И вот дверь отворилась, и на пороге встал великий поэт. Юноша бросился ему навстречу. «Молодой человек, - ласково спросил юношу Державин, - где у вас тут нужник?» Туалет, то есть. Бедный юноша раздумал целовать руку Гавриле Романовичу.
Я читал немало критических статей Пушкина, Чехова, Гоголя, Есенина, других признанных писателей и поэтов, но я не видел ни одной их рецензии.
Получается, что профессиональные литераторы рецензий не пишут? Похоже, что так. На «Романтической Коллекции», где нет рецензий, процент профессионалов не ниже, если не выше, чем в среднем по Интернету. И при этом рецензий на ней меньше, чем в среднем по Интернету. Мне чудится здесь некая взаимосвязь.
Знаете, я без шуток люблю интернетовскую поэтессу Тучку. Я читаю ее стихи с наслаждением, хоть она мне не верит почему-то. И моя любимая Тучка тоже боится помещать стихи на «Романтической Коллекции», хотя кое-что все же на «Романтическую Коллекцию» попало, и собрало столько читателей, сколько нигде больше не собирало. Но бедной Тучке, похоже, совсем не нужны читатели – ей нужны рецензенты.
Бедная Тучка, с ужасом вижу я, не хочет перейти когда-нибудь в профессионалы, а хочет остаться навеки ученицей на виртуальных курсах литературного мастерства, которые открыты под вывеской тусовки, писательского союза, места для самовыражения и Бог знает чего еще.
Я с ужасом вижу, что в русскоязычном Интернете сложилось целое сословие поэтов, которые могут сочинять стихи лишь в обстановке и атмосфере школьного класса или заседания союза писателей. Их пугает перспектива оказаться вдруг лицом к лицу с читателем, вынести свои стихи на суд читателя, а не такого же школяра, как он сам.
Да, школяра, потому что все без исключения интернетовские рецензии – не больше, чем школьное сочинение, только не на тему переживаний Григория Мелехова в «Тихом Доне», а на тему переживаний поэта Автопогрузчика в поэме «Под солнцем экзистенциализма».
При том, что матерые рецензенты показывают дипломы Литературного института, или других литературных контор, очень уважаемых, но абсолютно бесполезных. Да, я не верю, что в Литературном институте могут научить писать стихи. Рецензии – пожалуйста, но не стихи и прозу. А.П. Чехов и М.А. Булгаков имели дипломы врачей, а пишут так, что закачаешься. А товарищ А.Б. Чубайс закончил все на свете экономические институты и академии, а экономист из него такой, как из меня архиерей. Бог не дал – в лавочке не купишь.
Можно я расскажу еще одну историю из жизни? Мою книжечку, обложка которой помещена в соответствующем разделе сайта, мою книжечку я печатал в Питере. Я отправил туда ее текст по электронной почте, а девочка-редактор его потеряла. Она вообще разговаривала со мной по телефону официально и суховато. При этом я поставил издателю условие – текст не редактировать. У той девочки должность такая – редактор, но она ничего не редактирует.
И вдруг она мне сама позвонила. Она нашла мой текст. И голос у нее был теплый и человечный. Она уже потеряла надежду найти мой текст, и сидела за компьютером просто так, что-то в нем просматривая. И напала случайно на какие-то слова и буквы. Начала их читать – и незаметно увлеклась. И ей даже понравилось. Это она нашла в дебрях мой текст, как потом оказалось. И прочла его просто так, а не через амбразуру редакторского танка, не через черные очки предвзятой непредвзятости.
Вот и я, читая в юности «Тихий Дон» глазами школьника на уроках литературы, ничего в нем не понял и ничего толком не запомнил. Хотя писал длинные сочинения на темы из «Тихого Дона». И только много лет спустя, читая его просто так, буквально зачитывался. ...
Текст превышает допустимый размер, нажмите сюда, чтобы просмотреть текст целиком