Между садом и адом

Это часто случается с теми, кто в чудо поверил.
Не молчите, стесняясь сказать, что порою вам снятся
Ваши сны. Открываются сказок волшебные двери,
И ответы спешат на вопросы, как будто вам двадцать.

И там правду приносят на перьях небесные птицы,
А ключи из земли устремляют, как струны, фонтаны,
Но не горечь от правды во рту, просто стукнуло тридцать,
А карманы одежд ваших полнятся вкусною манной.

Свет так долго струится заката искусного солнца,
Что уступит луне свое высшее место на свете.
Там олени спешат, кит морской там довольный смеётся,
И не могут уснуть – всё со львятами возятся дети.

Там ночами прохлада спускается с неба на плечи,
А костёр разгорается красный, зелёный и белый.
Удлиняются тени, и пляшет под музыку вечер.
Он сначала не чёрный совсем, но немножечко серый.

А из леса неблизкого слышатся трески и звуки.
Они плавно, не резко струятся, к костру подползая.
Это память приносит события, прошлого муки.
И ты вдруг понимаешь, что память твоя, не чужая.

И ты видишь себя проходящим меж садом и адом.
Забывая слова, ты играешь неправильно роли,
За ошибки свои получая – а значит так надо.
Сам на ощупь идёшь и страдаешь от капелек боли,

Потому что не знаешь, чем платят в конце за работу.
А уставшие демоны воют у вечного рая.
Ты до слёз режиссёра доводишь своею свободой.
Вой никто не услышит, свободой своею играя.

Ведь ошибки грехами потом назовут, что как гири,
Что как цепи, сковавшие ноги, связавшие крылья.
Ах, гордились мы ими, но демоны злые парили,
А мы демонов делали долго делами своими.

Не спешить, отпустить эти пошлые, подлые мысли,
На колени свалиться, желанья свои сокращая,
И услышать, как тени шуршат над родным пепелищем.
Пусть не мудрость вина, но невинность вечернего чая.

Это часто случается с теми, кто в чудо поверил.
Не молчите, стесняясь сказать, что порою вам снятся
Ваши сны. Открываются сказок волшебные двери,
И ответы спешат, обгоняя вопросы, – вам двадцать.