лиловый сервиз

по девочке плачет серебряный век.
не то чтобы плачет — воет
над степью, где во сне покоя —
подавно нет.
проклятье. не нырнуть к истокам,
не протянуть ей нить —
серебряную, без сомненья.
её убил бы Бунин и сломал Набоков,
но только так ей — жить.
сейчас она — виденье.
что от неё сегодняшнему толку.
в попытках ей помочь
я слышу: век, подобно
оскорблённому ребенку,
жирафов, незнакомок — гонит прочь
и, задыхаясь, замолкает скорбно.

к аллеям тёмным не ведут дорожки.
но как она прозрачна и легка!
её бы пил он серебристой ложкой
из тонкого лилового сервиза,
потом — горел бы бредом и капризом,
желанием живящего глотка.

с таким лицом, как у неё, не слиться
с толпой.
смотри, чудесная, как серебрятся лица
от пыли на портретах.
а за окном другой, но тоже — вечный бой.
дерись иль привыкай.

к оглохшему сезам.
к свинцовым временам.
и — кончено на этом.