СЕДЬМАЯ ПЕЧАТЬ

Родная молчит, как седьмая печать,
Молчит и молчит, золотая.
Как смел я долги и обиды считать
И плакать, от злости сгорая?
Как смел я небесную плоть вожделеть,
Касаться небесного тела,
Когда надо было служить и жалеть,
И верить в неё без предела.
Как мог я смеяться, словами играть,
Крушить ее грезы и дали,
Укладывать облако в ту же кровать,
Где листья опавшие спали?
И вот она спит у меня на груди,
И моет полы на закате…
Как будто бы ангел уже вострубил
Над тайной последней печати.

(Перевыставлено)