Маленький дефект.

Дора Давыдовна не была женщиной скупой. Она была рачительной.
И эта рачительность помогла ей, сразу после рождения сына, выгнать из дома непутевого мужа, и вследствие чего сколотить маленький капиталец и уложить его в чулок, систематически пополняя свой чулочный счет новыми зелененькими купюрами, отнюдь не с профилем великого украинского поэта. Иногда эти деньги, с вздохами и причитаниями, пускались в коммерческий оборот, потом, с чувством глубокого удовлетворения, возвращались обратно, что, в конечном счете, и скрашивало ее рачительное существование. Но этот маленький гишевт был известен только ей и еще паре особо приближенных лиц, которые за не очень большие, можно сказать родственные, комиссионные помогали ей в ее нелегкой доле простой украинской женщины.
Для всех же остальных - мадам Айбиндер была дамой преклонного возраста с астмой, уже великовозрастным, но еще не женатым сыном и маленьким доходцем, от какого-то, ну-у со-о-всем, не прибыльного дельца, и которая очень не любила вести разговор о деньгах, когда она была кому-то за что-то должна.
- Вы пришли за деньгами? – спрашивала она у визитеров, передвигая с переносицы на лоб очки, и потом, возвращая их на место с видом обиженной куропатки, - Так вот, что я Вам имею на это сказать. Вы же не понимаете, что сейчас твориться в мире. В мире – кризис. Вы знаете, что такое – кризис? Нет, Вы не совсем это знаете. И я Вам таки про это вынуждена рассказать….
После этих слов беседа переходила в плоскость мировых проблем. Дора Давыдовна смело клеймила позором всех направо и налево и уже после десяти минутного монолога, поскольку любое поползновение к диалогу пресекалось на корню, человек, пришедший за своими же деньгами, готов был бежать сломя голову, куда глаза глядят, на прочь забыв - зачем он все-таки сюда приходил.
И лишь одна мысль каждодневно беспокоила мадам Айбиндер и не давала ей полного покоя в этой жизни - это судьба ее сына. Нет, наверное, не столько даже, судьба сына, поскольку выращен он был по принципу: шаг вправо, шаг влево – расстрел. А что уже выросло - то выросло... Она должна была иметь внуков. Но, поскольку она не могла надеяться на сына ни в делах коммерческих, ни в каких других, то и доверить ему, а тем самым пустить на самотек, вопрос производства потомства Айбиндеров на свет – права не имела. В виду вышеизложенного, ею и было принято решение: кардинально вмешаться и довести этот вопрос до логического завершения.
Сначала были поставлены на ноги родственники, потом родственники родственников, следом знакомые и знакомые знакомых. Но, как оказалось, все девушки были почему-то заняты, или больны, или … Уже был сделан поход в синагогу, после чего ребе прятался от неистовой материнской мольбы и обещаний личной благодарности ребе и самому Господу Богу. Но ничего не давало нужного результата.
Оставалось одно – найти сваху, которая и разрубит этот узел. Первый раз в жизни Доре Давыдовне не было жалко ее денег.
-Ай, Нолик, если бы ты слушался маму, ты бы давно имел себе жену, и не портил маме ее обездоленную старость.
Вообще-то Нолик по паспорту носил гордое имя Арнольд, но то ли в силу материнской любви, то ли исходя из занимаемого им положения под солнцем, все называли Арнольда – Ноликом.
- Мама…
- Ой, Нолик, не надо. Мама – старая, больная женщина и ты ее хочешь добить своими капризами?
- Мама…
-Шо. Мама? Тебя никто не спрашивает. Мама сказала – Нолик делает.
Нолику сделать то, что сказала мама, было вынужденной нормой.
-Нолик, сынок, мама за тебя знает как и где тебе должно быть хорошо.
Именно этого, маминого – «хорошо», Нолик боялся больше всего на свете. Но еще больше он боялся ответить маме – «Нет».
Сказано – сделано. И вот, уравновешивая, по мере возможности, колебания дородного бюста, живота и мощной филейной части, Дора Давыдовна вошла в двери, которые, как ей казалось, откроют Нолику огромные супружеские перспективы. Сзади плелся Нолик, семеня малень-кими ножками, с серой тоской в глазах, какая может быть только у старой коровы, ведомой на забой.
- Нолик, поздоровайся с тетей Симой…
Нолик, как по команде «лечь и отжаться», снял кепку со слегка подлысевшей головы, отвесил поклон и тут же спрятался за мать.
- Итак, Сима, Вы знаете, что я в этой жизни имею кучу болезней? Так вот, это мелочь в сравнении с моим Арнольдом.
В первый раз за все свое многострадальное материнство, Дора Наумовна назвала сына – Арнольдом, тем самым давая Симе понять всю серьезность момента.
- Мальчик теоретически вырос и практически здоров. Есть только одно «Но» - он должен мне внуков, а это в него как-то слегка запоздало. Я была везде. Я читала «Талмуд», ходила в синагогу, я даже раздала почти все долги, но судьба ударила меня в спину. Сима. Я умею быть благодарной. Я даже не ...
Текст превышает допустимый размер, нажмите сюда, чтобы просмотреть текст целиком