Штурм Харара-6

(ПРОДОЛЖЕНИЕ) Для Л.Ч.

К тому времени мы с капитаном Славой окончательно экипировались. Нам выдали еще и парадно-выходную форму, тоже без знаков различия, конечно. Цвета кофе с молоком, примерно того же покроя, что и полевая, но из шелковистого материала и с тонким черным ремнем из синтетики, а брюки можно было носить навыпуск. Если ее отгладить и одеть под нее белую футболку почище, зеленую шелковую пилотку, и нагуталинить у уличного чистильщика обуви ботинки, то вид получался очень и очень презентабельный.
К тому же мы с капитаном Славой были теперь вооружены. Он, без затей, взял себе пистолет Макарова. А мне еще в разведуправлении Генштаба выдали «Кольт» 45-го калибра, или, по-военному, пистолет М-1911А1 калибра 11,43 миллиметра. С полной обоймой он весил килограммов пять, и не помещался ни в какой карман. Мне его хватало с избытком, но наши полковники обязали меня взять еще автомат Калашникова. Обычно я брал с собой автомат только на завтрак, или на обед, или тогда, когда по какой-то другой причине попадался им на глаза.
Вообще-то я мог взять себе любое оружие. Попросить у эфиопов, или выбрать в куче, которая лежала посреди военной базы, где хранили и ремонтировали военную технику. В куче лежали пулеметы, автоматы, винтовки, пистолеты - и все разные. Из любви к оружию, я выбрал там итальянский пистолет «Беретта», по возрасту старше меня раза в два. Между прочим, именно такой пистолет, или очень похожий, выдали Семену Семеновичу Горбункову в фильме «Бриллиантовая рука». Оба пистолета я разобрал, тщательно смазал и пристрелял. Вернее, пристрелял я только «Кольт», к которому у меня была коробка патронов, а к «Беретте» патронов не набиралось даже на обойму, поэтому я принял на веру, что она стреляет.
Теоретически на базе можно было взять даже танк, что и сделали однажды наши ремонтники. Они отогнали в уголок отремонтированные танк и бронетранспортер, и составили команду, чтобы в случае чего всем вместе прорываться из Харара. Меня они тоже взяли в свою команду, только не понятно было, как мне к ним присоединиться, если в нужный момент я, к примеру, окажусь на горе, а они у себя на базе. Полковники и подполковники, по-моему, об этом плане не знали. Они рассчитывали на лейтенантов и старлеев как на боевую силу, но какие у них на нас были планы, мы понятия не имели. Возможно, что никаких.
По-моему, читатель решит, что война там шла какая-то несерьезная. Но я не соглашусь. Сегодня я, в нашем доме, сидя на кровати, разговариваю с майором В., который сидит напротив на своей кровати и брюзжит непонятно по какому поводу, а назавтра он не приходит к обеду, потому что вертолет, на котором он облетал фронт, сбили, и он, вертолет, «беспорядочно падая», скрылся за горами над нейтральной полосой, как писали в отчете. Еще на базе стоял подбитый американский танк М-60. Зеленый снаружи и бело-салатный внутри, огромных размеров, так что в нем можно было стоять в полный рост и едва ли не ходить, как в комнате. Мы его облазили и осмотрели из любопытства. Сомалийские артиллеристы вогнали в него снаряд точно в лоб, почти под пушку, но простой снаряд броню не пробил, а только разбил перископы водителя. На броне будто сноп железных колосьев отпечатался – так разлетелись огонь и осколки после взрыва. Какую выучку и хладнокровие, какую волю к победе нужно было иметь сомалийским артиллеристам, чтобы так точно выстрелить по чудовищной машине, которая перла прямо на их пушку с лязгом, с ревом, в туче пыли! Вести танк на пушку, навстречу снарядам, тоже дело очень неординарное. А вот кумулятивный снаряд всего лишь прожигал маленькую дырку в танковой броне, но в танк через нее врывался словно солнечный протуберанец, вдруг наполняя его пламенем и светом. И потом приходилось как-то открывать люк снаружи, чтобы извлечь экипаж, потому что открыть люк изнутри было уже некому.
Просто я, в силу моего характера, скрытного и насмешливого, так к ней относился. Еще один мой сосед, парень откуда-то с Западной Украины, даже спать ложился с автоматом в руках и повсюду носил с собой подсумок с полными «рожками». Моя беспечность его просто выводила из себя. Он тоже входил в команду по прорыву из окружения, в случае чего, и открыто признавался, что за полковников воевать не будет.
Даже в маленьком советском контингенте потери были весьма ощутимые, а потери среди сомалийцев и эфиопов – просто огромные. Официально нашим запрещалось участвовать в боях, и в боях как таковых они не участвовали. Но в переделки со стрельбой и взрывами попадали весьма часто.
Говорили, что кубинцы отрезают убитым сомалийцам уши, а сами сомалийцы, говорили, жестоко расправились с жителями одной деревни, но я не видел ни того, ни другого. И вообще, есть вещи, которые нужно знать, но совсем не обязательно о них повсюду говорить. Я знал, что, когда машина наезжает передними колесами на мину, у людей в кабине шея входит в мозг. И что теперь? Главное, не съезжать на обочину с асфальта шоссе. А если едешь по проселку, то едешь себе и едешь. Я ве...
Текст превышает допустимый размер, нажмите сюда, чтобы просмотреть текст целиком