из корабельного журнала

и никогда никого не пугать графоманией.
я тебе рассказала всё, кроме того, что пишется.
это кредо спасало уже от позёрства и от исканий.
и от излишества, и от излишества.
даже то, что сейчас ты читаешь, не о тебе, как бы оно ни слышалось.
как бы оно ни надеялось, виделось, даже до жжения.
я обожаю мужчин, не отводящих взгляда при разговоре.
кожа свежеет, оставшись без плёнки скольжения,
нанесённой зрачками непостными. умываюсь. тобой ли или вот этим морем.

мы конечно же снова увидимся, мы еще доулыбаемся
до неловкого пожимания левой-правой руки,
до забытых имен, до недовоспоминания,
что было прекрасным, да, было чудесным, и – только вспомним – каким?

без морских приключений куда – от Голдинга и до Бунина.
обожаю первого, раздражаюсь немного вторым.
не боюсь тебе рассказать, что мы изначально задуманы
отвратительно книжно, сюжетно, как сигаретный дым.

я люблю эту ночь и неловкое утро быстрое.
я люблю тебя больше серьёзных любовей, что на одной волне.
ты мне нравишься, принимающий феминизм с послушаньем, предписанным
социальной Европой, и, конечно, тут же приписанный мне.

я люблю тебя, я не пишу никому этих пошлых слов.
потому что никто мне не близок. некому рассказать,
что любовь – это когда с истомой вытягиваешь носок,
распрямляясь в постели. что любовь – это пошлости, пошлости, пошлости и – вставать.

у любви не должны быть в наличии точки касания,
или пересеченья, чтобы понятней.
никогда никому ни за что уже не найтись –
вот они, милый мой, и ритуалы плаванья.
сошедши на берег, всего полчаса – и сглотнулся мятный
вкус твой, что пересоленный бриз.